№ 42, 14 – 21 ноября 2012 года
Школы продолжают сливать
Столичная оптимизация добралась и до “особых” школ
В столице обсуждают продолжающееся объединение школ. Процесс этот идет уже давно, но активизировался в этом году - под слияние стали попадать даже коррекционные школы, школы для детей-инвалидов и школы для детей с девиантным поведением. Впрочем, чиновники от образования по-прежнему утверждают, что бояться нечего, тем более что объединение школ проводится только по согласованию с управляющим советом учреждения.
В Москве - как раз на фоне обсуждения очередной версии закона об образовании и оглашений списков “неэффективных” вузов -вновь вплотную принялись дискутировать об оптимизации столичных школ. Тема сама по себе - давно не новость, “укрупнение” школ началось еще в середине 2000-х, но процесс ускорился после недавнего перевода школ на финансирование в зависимости от количества учеников. И правда, в одни московские школы стоят огромные очереди из желающих записаться, а другие остаются пустыми. По результатам записи детей в школы 82 учреждения в нынешнем году не смогли набрать ни одного первого класса. Кроме того, с присоединением “слабых” школ к “сильным”, говорят чиновники, повысится качество образования в них: чем крупнее образовательное учреждение, тем больше возможностей, - а чем больше учеников, тем больше денег.
Тем не менее, когда в 2012 году слияния и объединения пошли волной, это привело к росту протестных настроений со стороны родителей. По инстанциям пошли письма, в соцсетях стали создаваться группы против объединения. И правда, в реальности решения слить ту или иную школу с другой зачастую выглядят как минимум странно. Так, 30 октября в городской Думе обсуждали вопрос об объединении “массовых” школ и школ для детей с девиантным поведением.
Очевидно, вслед за этим продолжающуюся оптимизацию было решено обсудить на круглом столе с участием чиновников, общественных деятелей, самих работников образования, а также представителей родителей и профильных профсоюзов - состоялся он 7 ноября в пресс-центре “Комсомольской правды”.
По мнению уполномоченного по делам ребенка в Москве Евгения Бунимовича, объединение должно затронуть только проблемные школы. Ведь на школы, работающие с позитивными результатами, этот процесс может повлиять негативно. “Когда они станут частью большого комплекса - сохранится ли там наработанная методика и методы работы?” - опасается чиновник. Та же судьба, по мнению омбудсмена, может постичь и “продвинутые” школы.
- Можно, конечно, сначала укатать эти школы под общий асфальт, а потом пытаться вспомнить, как их восстановить. Но восстановить не получится. Да, идея воспитывать одаренных детей во всех школах или во всех школах заниматься инклюзией - правильная. Но это не значит, что надо ликвидировать существующие.
Вениамин Каганов, первый заместитель главы московского Департамента образования, утверждает: бояться не надо. Выходит, однако, не столь убедительно, как хотелось бы.
- Для детей нельзя представить ухудшений даже теоретически, - утверждает Каганов. - Они продолжат учиться в тех же классах, изменится только организационно-правовая форма. Даже если в школе есть или будут дети с особенностями, с ограниченными возможностями здоровья или с не очень хорошим знанием русского языка - и управленчески, и организационно будет проще эти группы организовать... Если в образовательном комплексе используются специальные программы и есть педагоги, то проблем быть не должно.
Вопросы к оптимизации возникают также и у профсоюзной стороны - глава московского городского комитета профсоюза работников образования Сергей Кузин подчеркнул, что в 99% случаев при объединении школ огромное значение имеет личность руководителя. “Если директор не самодур, то процесс этот будет проходить пусть и трудно, но нормально... Но были такие директора, которые, к примеру, заявляли, что “сами знают, кому сколько платить”, - констатирует глава горкома профсоюза.
Кстати, есть в оптимизации и другой вопрос - стимулирующей частью учительских зарплат теперь распоряжаются управляющие советы учреждений. Но как это отражается на учительских зарплатах?
По мнению Сергея Кузина, опасения, что уровень оплаты труда снизится, необоснованны. Недовольство зарплатами есть, но отчасти из-за того, что деньги из стимулирующего фонда часто выплачиваются единовременно, к примеру, раз в квартал, а не помесячно - и поэтому воспринимаются людьми не как часть заработной платы, а как премиальные. Меж тем, сегодня средняя зарплата московского учителя, по данным горкома профсоюза, около 50 - 55 тысяч. Правда, цифра эта, по словам Кузина, все-таки лукавая: кое-где отдельные учителя, как выяснилось, получали и по 300 тысяч, за счет, естественно, своих коллег. Кроме того, отметил Кузин, “в обиде” оказались молодые педагоги - если раньше им полагались гарантированные “лужковские надбавки”, то управляющие советы, которые теперь распоряжаются выделенными на это суммами, порой решают, что молодежь без этих денег может и обойтись.
Преимущества оптимизации “на бумаге” кажутся крайне привлекательными, но не забыты ли “овраги”, по которым придется ходить? Напомним, ограничительной мерой пока остается то, что слияние школ требует согласия управляющего совета учреждения. И пока в столице создано только 250 образовательных комплексов.
- Москва переживает процесс модернизации образования по-своему, но он - общий для страны, - напоминает зампред профсоюза работников образования и науки РФ Татьяна Куприянова. - Во-первых, в связи с сокращением количества обучающихся, а во-вторых, в рамках реализации программы повышения эффективности бюджетных расходов. Ну и во имя повышения качества образования, - добавляет она уже привычный аргумент: - Ведь крупные школы будут лучше оснащены и наберут лучших учителей.
Вопросов много и на общероссийском уровне. Напомним: если отвлечься от московской специфики, то в общероссийском контексте одним из болезненных моментов школьной реформы стал вопрос укрупнения сельских школ.
- За семь-восемь лет количество школ сократилось на 12 тысяч - главным образом за счет сельских образовательных учреждений. Мы сейчас настаиваем на том, чтобы в новом законе об образовании была сохранена запись об учете мнения схода граждан... Проблемы возникали во всех регионах: в каких-то населенных пунктах закрывались даже начальные классы, где-то были проблемы с организацией подвоза детей. Впрочем, в последние годы в регионах поняли, что начальное - а то и основное звено - на селе надо сохранять.
А КАК ДЕЛА В РЕГИОНАХ?
Выяснить, каковы результаты школьной оптимизации в российских регионах, мы решили в региональных комитетах профсоюза работников образования и науки.
ПСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ
Юрий АНДРЕЕВ, глава обкома профсоюза:
- Под разными названиями и соусами процессы оптимизации у нас идут уже с десяток лет. Что касается закрытия сельских школ - это, к сожалению, процесс естественный. Наша деревня умерла - детей там сейчас практически нет. Поначалу, впрочем, пробовали “искусственно” закрывать школы - но сейчас так больше не делают. Закон об образовании прописывает, что осуществляться такое закрытие должно с учетом схода граждан. У нас бывают основные школы, где учится по пятнадцать человек. Область, повторюсь, вымирает страшными темпами.
БАШКОРТОСТАН
Эмма ШАГАЛЕЕВА, зампред рескома профсоюза:
- У нас в республике оптимизационные мероприятия идут в течение ряда лет. Новый активный виток оптимизации совпал с началом учебного года. Это, на наш взгляд, не самое удачное время... Пока прошло слишком мало времени, чтобы сделать однозначные выводы о результативности проведенных мер. Но понятно, что тема крайне щепетильная, и все резкие перемены довольно болезненны - как для детей и родителей, так и для работников.
Проблем немало - в частности, родителей беспокоит, насколько грамотно и безопасно организована доставка детей в школы автобусами. На территории школы за ребенка отвечает школа. А кто в автобусе? Людей для сопровождения детей у нас нет. Опять же, каковы критерии “доступности школы”, особенно на селе.
Что хорошо - у нас в республике власть заняла довольно четкую позицию - “начальную школу не трогать”. Также нет фактов, чтобы пострадали специализированные школы. Дело в том, что эти учреждения, как правило, финансируются из республиканского, а не из муниципального бюджета, и их пока процессы оптимизации не затрагивают.
ЗАБАЙКАЛЬСКИЙ КРАЙ
Нина ОКУНЕВА, глава крайкома профсоюза:
“Восстаний” против оптимизации у нас не было. Сокращения среди педагогических работников действительно прошли, но в небольшом объеме - под него подпали несколько десятков человек; жалоб на нарушение прав к нам в профсоюз не поступало.
У нас существует, напротив, серьезная нехватка специалистов - около шестисот свободных вакансий при том, что сейчас в школе работает 11,5 тысячи учителей. Цифры тревожные - ведь сорок процентов учителей - люди предпенсионного и пенсионного возраста, а молодых выпускников к нам приходит очень мало. Какая бы реструктуризация не проводилась, а проблема старения кадров сохраняется. Мы уже неоднократно говорили о возвращении государственного распределения: без него мы эту брешь не заткнем. Жилья для учителей тоже не хватает.
Сегодня в старших классах около 600 учителей не имеют высшего образования; многие учителя работают с неполной нагрузкой. На этом фоне риски реструктуризации не выглядят большими.
А вот подвоз детей после оптимизации школ на селе - это и вправду серьезная проблема из-за расстояния между селами и качества дорог. Зато не могу не отметить большой плюс - у нас были сохранены все малокомплектные школы в труднодоступных населенных пунктах на севере и на территориях у китайской границы.
ТЮМЕНСКАЯ ОБЛАСТЬ
Иван КРАЙНОВ, ведущий специалист Тюменской межрегиональной организации профсоюза:
Оптимизация у нас началась с 2003 года. Тех, кто говорит, что оптимизация вредна, я понимаю, но считаю, что мнение это ошибочное. С тех пор школы стали лучше оснащаться - появились компьютерные классы и выход в Интернет. У детей появилась возможность обучаться у учителей-специалистов. Раньше такого не было - в селе, откуда я родом, раньше в основном работали учителя начальных классов по образованию, которые вели и химию, и биологию, и языки.
Повторюсь, претензии к оптимизации понятны. Прошли сокращения, хотя кого-то из уволенных и удалось трудоустроить. Кроме того, некоторые учителя живут далеко от центральных школ - и из-за длины рабочего дня не могут воспользоваться школьными автобусами. Хорошо, если есть рейсовый автобус - а такое бывает не всегда. Некоторые школы закрывали целиком, даже начальных школ не оставалось, и детям приходилось ездить за двенадцать километров. Была разработана программа “школьный автобус” - детей в центральные школы возят из пяти-шести деревень. Впрочем, это как раз детям не страшно - главное, что они теперь могут учиться в лучших условиях.
Зато на зарплате укрупнение сказалось хорошо - возросла нагрузка, детей стало больше, а с ними увеличилось и финансирование из бюджета.
КЕМЕРОВСКАЯ ОБЛАСТЬ
Николай КИРЮШИН, глава обкома профсоюза:
- Оптимизация прошла у нас еще три года назад. Да, в селах закрыли часть средних школ, а детей возят за два-три километра - но все делается с согласия родителей. Маршруты разработаны и приобретены автобусы.
Хватает других проблем. У нас было выведено за штат 20 тысяч человек обслуживающего персонала. Между тем, сохраняется крайне сложная кадровая ситуация из-за низких ставок. У обслуживающего персонала - 2100, учительская - 3000, что меньше, чем МРОТ. Сохраняется перекос тарифной и стимулирующей части - при этом половина работников дошкольных учреждений - обслуживающий персонал, и у них зарплата не растет...
МУРМАНСКАЯ ОБЛАСТЬ
Елена МЕРКУШЕВА, председатель обкома профсоюза:
- Оптимизация у нас прошла без особых эксцессов. Воспитанников в школах действительно стало очень мало - во многих школах попросту не стало параллельных классов. Как следствие, резко возросла внеаудиторная нагрузка на учителей-предметников, которые теперь вынуждены брать на себя вместо параллелей ряд разных классов. Ну и, конечно, перевод на подушевое финансирование был способом увеличить в школах фонды оплаты труда.
Но минусов тоже немало - при оптимизации в школах сокращали учебно-вспомогательный персонал: лаборантов, психологов, социальных педагогов - прежде всего чтобы поднять зарплату учителям. И теперь на учительские плечи легла дополнительная нагрузка. Классный руководитель теперь занимается, скажем, организацией питания, а учителей обязали посещать семьи.
Как учитель я считаю, что будет лучше, если начальная школа, основная школа и ресурсный центр для старшеклассников будут разделены. В ресурсных центрах сейчас работают самые опытные учителя, там есть дух здоровой конкуренции. Хотя трудность в том, что до такого центра порой бывает тяжело добраться.
Если же говорить о доступности школы на селе в связи с оптимизацией, то с этим проблем нет. И областное Минобразования, и профсоюзы сделали все, чтобы сельские школы сохранить. Правда, проблема у нас заключается в том, что муниципалитеты на содержание школ не дают ни копейки, “вешая” их на субвенции. Но за редким исключением сельские школы мы сохранили.
Александр ЦВЕТКОВ
